Несвободы горький океан

Жребий неудачен, выпало родиться

«Призрак бродит по Европе,
призрак коммунизма»
(Из манифеста)

Жребий неудачен, выпало родиться
Не за тем забором, вот какой конфуз,
А теперь сомненья, кровь-то не водица,
Сердцем-то я русский, не жуир-француз.

Все я понимаю, там свои проблемы,
Там свои законы и язык другой,
Чуждое мышленье, в них другие гены,
Я же в ихой жизни, ну, — не в зуб ногой.

Все равно обидно, братцы, право слово,
Смотришь телевизор — все внутри кипит,
Веселы, спокойны, жизнь ведут здорóво,
От товаров тесно, от реклам слепит.

Дефицит работа? Ищущий, находит,
Не ленись, все будет, это ж не Союз,
Там у них в Европе призрак только бродит,
А у нас он рулит, он — козырный туз.

Он живет, как хочет, как того желает,
Съел и выпил, падла, на потреб души
Все, что только можно, нас же с вами лает,
Коммунистов слушай, а сухарь суши.

Потому не знаем, что же завтра будет,
И куда зарулит этот вурдалак,
Кто же нам поможет, вразумит, разбудит
Ото сна Россию, край рабов и плах.

Что обидно, братцы, мы ведь не дебилы,
Самородков наших всех не пересчесть,
Хуже нас живут лишь в Конго крокодилы, —
(Шкура дорогая, хоть и зубы есть).

Может, я чего-то недопонимаю,
С грамотой не шибко, Оксфорд не кончал,
Но на грудь свободно литр поднимаю,
Если б не добавил, так бы и молчал.

Не с хорошей жизни жру я эту гадость,
Я б хотел, как в фильме, про не нашу жизнь,
Депутаты брешут и едина радость —
Выпить сколько влезет. Эх, душа, держись!

Мятежный остров

«Преступление — это нормальная
реакция нормального человека
на ненормальный образ жизни».

Джеймс Чейз

Небо в звездах, вон «половник»
За рябой луной,
Солнце скрылось за предзонник,
В лагере отбой.

Спят грабители, бандиты,
Хулиганы спят.
Те, кто чудом не добиты, —
Больше всех храпят.

Чутко дремлет расхититель
Между двух убийц,
Бывший «шах и повелитель»
И «король» теплиц.

Исправляется «мокрушник»
В чистом, детском сне,
Вымыв ноги, спит «домушник»,
Радуясь весне.

Никого не мучит совесть,
Не кричит никто,
Хоть о каждом можно повесть
Закрутить винтом.

Криминальные сюжеты
Спят как ангелки,
Песни их еще не спеты,
Ждите, земляки —

Срок, как лед в тепле, растает,
Грязь, рассадник вшей,
Их система воспитает
В подлых плохишей.

Жизнь не здорово ласкала,
Что там говорить,
Запрягла и понукала,
А когда же жить?

Иногда до слез мне жалко
Этих плохишей,
Им бы пряник, а не палку —
Полк кибальчишей.

Угодивши в переделку,
Завалили тест,
Криминальною проделкой
Выразив протест

Против подлой сути строя,
Не сознав вполне,
Но потребность на героев —
Только на войне.

И сопит «мятежный остров» —
Черная гряда,
Стережет их красный монстр
Долгие
           года.

Молитва

Невмоготу терпеть и некого просить,
Прощать не могут, могут только строже,
Но сколько ж можно этот тяжкий крест носить?
Один лишь ты сказать мне можешь, Боже.

Я был такой, как все, а в чем-то чище был,
Но им такой не нужен был, похоже.
Считал — я человек, и в этом «загрубил»,
За это посадили меня, Боже.

Хотели, чтобы я безмолвным был рабом,
Простым, как три рубля, но не дороже,
Чтоб за свободу я платил своим горбом,
А мне хотелось жить. В чем грех мой, Боже?

Девятый год тюрьмы, советских лагерей,
Еще сидеть семь лет. И кто поможет?
И стыдно мне просить у этих упырей,
Но жизнь проходит, помоги мне, Боже!

Я крови не пролил, не грабил я людей,
Я добирал свое, а мне — по роже,
 Не демон, не садист, не черт, не лиходей,
Куда ты смотришь, всемогущий, Боже?!

Не обойти флажки, и не мудри, пацан,
Прокруст — кустарь, УК — вот это ложе.
Выходит, этот фарс приемлем для Творца?
Ты видишь и молчишь? Жесток ты, Боже.

А по ночам кошмар и тщетная мольба,
Как вспомню все — тотчас мороз по коже,
Да за какой же грех послала мне судьба
Тернистый этот путь?! Ответь мне, Боже.

Крик в сомкнутых устах застыл, как воск в свечах.
Обиды боль больное сердце гложет.
Пока огонь в груди, пока он не зачах,
За всех молю тебя: — спаси нас, Боже!

8 марта

Я рванул не дожидаясь старта,
Бабий праздник начал отмечать
Не восьмого, а шестого марта,
Деньги дали, что сухим торчать?

— Много о себе воображаешь,
Да, бухнул, на то я и мужик,
Ты меня сомненьем обижаешь,
Жрать давай, как барыня лежишь.

Ну, не баба, а в трусах колючка,
Твоя Клавка мне, как грипп нужна.
Ну, кирнули с Васькой, так получка,
Ты мне кто? Следак или жена?

Я тебя, Лизок, предупреждаю,
Мне базары эти ни к чему,
Я не только глотку ублажаю,
Или не хозяин я в дому?!

Ты гляди, опять развыступалась,
Тоже мне - нашелся прокурор,
Прошлый праздник так же вот нарвалась,
Ох, достанешь, — я создам террор.

Ах, подлюка, ты супруга скалкой?!
И откуда ж ты подмогу ждешь?!
От соседей, или тех, с мигалкой?!
Нет, до майских ты не доживешь!!

…Да, вину я признаю, частично,
Ею спровоцирован скандал.
Приложился раз, так ей привычно...
(У, козлячья рожа, трешник дал)...

— Здравствуй, Лиза, как живешь, родная?
Сало получил, все нормалек.
Шли табак, чего писать, — не знаю.
Жду ответ. Целую, твой Колек.

Забыв у экрана про козни УК

«…Я другой такой страны не знаю…»
(из песни)

Забыв у экрана про козни УК,
(Прогресс, не шалашик в Разливе),
Развратный ТВ смотрит группа зека,
Где пляшет эстрадная дива.

Раскованно скачет, видать под шафе,
Поет, правда, хуже, чем пляшет,
При серьгах, трусах, сапогах и шарфе,
На кой ей вокал — были б ляжки.

— Что делает курва, гляди, Алексей,
Чего вытворяет, морковка,
Трояк обсидел бы за ноченьку с ней,
Ты глянь-ка, как пляшет-то ловко.

Устроив привычным движеньем руки
Наивных, что в брюках поднялись,
В чаду ПеВеэРовом ждут мужики,
Что Ваньке ответит товарищ.

— Ты б лучше пошел отмутил вторяки,
Кишки к позвонку присосало,
Что же ей не плясать, поди жрет ЦЕНТРЯКИ —
Маргóрин, печенье, да сало…

От смеха никто не пошел колесом,
Не спрятал улыбку в колени,
На полном серьезе восприняв резон —
Кивали без юмора тени.

Вещали кликуши на все голоса
О наших талантах, богатствах.
Мы самый… Мы самые… самое… са…
Убожество, дикость и рабство!

Сад

Перед зорькой «подлец»-соловей
Сыплет трели с волшебным задором,
Музыкант благородных кровей,
Жаль, что сад за колючим забором.
Никогда в том саду не бывал,
Из окна вижу яблонь цветенье,
Плод запретный мне душу порвал,
Соловьиный концерт — довершенье.

Девять весен смотрю я на сад,
Искушенье навязчивым стало,
Не достать, как лисе виноград,
Стали ближе мне муки Тантала.

Будет год девяносто седьмой,
Месяц август — закончится пытка,
Не поеду я сразу домой,
А пойду и открою калитку.

В мир мечтаний пятнадцати лет,
Среди яблонь от запаха пьяный,
Закачаюсь под бременем бед
И заплачу, зарывшись в бурьяне…