Старые письма

Таинство имен, судеб и чисел…
Щепки, нас швыряет по волне
Пухлая стопа прочтенных писем,
Консервант из нежных чувств ко мне.

Их писали мне друзья, родные,
Женщины, которых я любил,
Близкие, далекие, чужие,
Те, кого собою отравил.

Надо б сжечь их от греха подальше,
Но не поднимается рука,
Чистый ручеек без зла и фальши,
Отворяет каждая строка.

Кто теперь напишет: «Здравствуй, милый…»?
Кто потом любимым назовет?
Свежесть чувств в разлуке притомилась,
Но совсем их только смерть прервет.

Тех нас нет, сегодня мы другие,
Но надежен в прошлое компас,
Ваших светлых душ ростки благие -
Старых писем пухлая стопа…

Наваждение

Выбрав воскресенье,
С торбой немудрящей,
Дров сырых шипенье,
Треск смолы горящей
Слушаю с восторгом
Близ лесной опушки,
Занимаюсь торгом
Со скупой кукушкой.
На траве примятой
У костра лесного
Путь судьбы горбатой
Повторяю снова.
Огненная сила
Взор пленяет влажный,
Искр сноп пустила,
Целя в зенки вражьи,
Но гляжу без страха,
Заворожен чудом,
Снова вижу плаху
В зале многолюдном,
Пляшут там, корежась,
Тюрьмы и заводы,
Вон транжир Сережа
Рассыпает годы,
Там удачи искры,
Горя пепел черный,
Оглушивший выстрел
И финал мажорный.

***

Сыплется махорка
В дырочку кармана,
Травит дымом горьким
Память пиромана.

Выбирай…

ОН выводит нас утром погожим,
В путь пуская по звездным часам,
Раз ты здесь, — значит, жребий твой брошен,
Но маршрут выбираешь ты сам.

Кто-то истину ищет в стакане,
Жизнь в сплошной превращая коктейль,
Кто-то скачет блохой на аркане,
Из порочных, животных страстей.

Кто окутан природною ленью,
Детских грез натянув балдахин,
Мелкой сошкой плывет по теченью
Ближе к берегу вечной реки.

Кто, устав от сентенций банальных
Пробивных и зубастых волчат,
Воплощая свой план «гениальный»,
Терпеливо ждет звездный свой час.

Кто смертельной обидою ранен,
Зло срывает на этих и тех…
Выбирай, мир велик, многогранен
И открыт для борьбы и утех.

Прогноз

Налетай, братва, сегодня лавка,
Наедимся бубликов с чайком,
Экскурс в прошлое, на будущее справка,
Не единым сыт и зек пайком.

Обещали горы золотые,
Реки меда, хлеба берега,
Взяли власть, места себе блатные,
Вереницей слов метет пурга.

Величаете себя — партийцы,
Кто перечит — враг, ату его,
А на самом деле вы - убийцы
Веры, что коварнее всего.

После многолетнего правленья
«Верных», «лучших», «истинных сынов»,
Пудрите мозги нам обновленьем,
Перестройкой кровли — не основ.

Я в архитектонике не шибко,
Но сосед по койке подсказал,
Что у вас в фундаменте ошибка,
Ручку взял и схему набросал.

Грамотен, за что пятнадцать сроку,
Он мне по-простому объяснил:
— Тот же хрен построят, видом сбоку,
Если у народа хватит сил

И терпенья слушать эти бредни,
Сами не уйдут, тогда война
До тех пор, пока комсюк последний,
Не заплатит нам за все сполна.

Вот такой расклад по чифир вышел,
По-другому не пройдет — шабаш,
И пока дерутся Боря с Мишей
За портфель, за кресло, за карт-бланш —

Наши жены, матери, как клушки,
У продмагов бьются за харчи,
Только детям молоко по кружке
Выдают. Как выжить? Научи.

Гонорара за прогноз не надо,
Нам бы по домам уйти скорей,
Пламенный привет из зоосада,
Из смоленских строгих лагерей!


1991 г.


Мой костюм пошит из лоскутков

Мой костюм пошит из лоскутков,
Разноцветных лоскутков надежды,
Этот восхитительный покров
В стиле ретро — лучший из одежды.
Первый лоскуток дала мне мать,
Когда был еще совсем мальчишкой,
Что успех и счастье будут ждать
Пацана с упрямой, черной стрижкой.

Я поверил маме и себе,
И надежда породнилась с верой,
Жизнь прошла в заботах и труде,
Но частенько я бывал и первым.
Вера моя крепла с каждым днем,
И с надеждой прочной нитью сшилась,
Синим иногда горел огнем,
И не все, конечно, получилось
Как хотелось и как быть могло,
Но судьба меня не обделила,
Все-таки мне крупно повезло,
Что призванье жизнь мне подарила.

А другой лоскут упал с небес,
Бог приметил, он меня не выдал,
Без свободы и без многих «без»,
Этот мир я без прикрас увидел.
Только петь и пить один нектар
Не пришлось, но я и не жалею,
Жизнь — сама собой бесценный дар,
А душа с надеждой не стареет.

Я богат годами и душой,
Верою, любовью и надеждой,
И хотя я путь прошел большой,
Свой наряд люблю любовью нежной.
В нем смотрюсь я старым чудаком,
Это меня вовсе не тревожит,
Лучший мой костюм — из лоскутов
Соткан жизнью и всего дороже.

Видение

Кто отразился в стекле
                         витринном —
Худой, носатый, тоскливый
                         взгляд,
С буханкой в сетке, плаще старинном,
                         Одетом в лето, на кой-то ляд?
Давно не бритый, судьбой
                         помятый,
В струе толпы мшелым пнем
                         стоял,
Любимый кем-то, собою
                         клятый.
О боже святый, — ведь
                         это… Я.

1 7 8 9 10 11 15