Фатум

Не нужны были нам миллионы,
В рыбьей крови испачкав ножи,
Обходили законов препоны,
Чтоб была полнокровною жизнь.

Часто Рудик твердил мне по-пьяни,
Что утонет — тому не сгореть,
Выпив водки, дохнув из кальяна, —
Кто не начал — тому не допеть.

— Кто заранее знает рисунок,
Что начертит на льду фигурист?
Возражал молодой недоумок,
Оказалось, был прав фаталист.

Друга нет, девять граммов в затылок
В Астраханском СИЗО он урвал,
Государство не роет могилок,
Их могила — тюремный подвал.

Удержала меня соломúнка,
Не убит, не утоп, не сгорел,
На угольях души — тает льдинка,
Суждено, видно, в зоне стареть.

Связи, следствия, нити, причинность —
Не ищи, дабы не ошалеть,
Все должно было быть, как случилось,
И не надо о том сожалеть.
Жизни ношу на гору толкая,
Улыбнувшись, скажу — все путем,
Что поделать? Планида такая,
Не жалею…
                 Почти…
                             Ни о чем…

На равных

Между правом и жизнью
                            — рогатка,
Жизнь слепые законы ведут.
Было больше намного
                                    порядка,
Когда были дуэли в ходу.
В наше время бросают
                                      взрывчатку,
В лоб свинчаткою из-за угла
Могут дать, позабыв про
                                        перчатку.
А хорошая мода была!
Жар пощечины, четко и звонко,
И перчатка летящая — хлесть!
Вижу красную рожу
                                 подонка —
Сатисфакции жду, ваша
                                        честь!
Не за грязную вашу карьеру,
Не за ненависть к белым стихам,
Приглашаю вас, сударь, к
                                        барьеру
За поступок ваш гнусный,
                                      вы — хам!
Сожалея о времени славном,
Луч надежды боюсь потерять,
Что закон нам позволит на
                                     равных
Подлецов без последствий
                                             стрелять!

День седьмого ноября

День седьмого ноября —
Красный день календаря,
И с семнадцатого года,
Не взирая на погоду,
Весь народ и стар и млад
Выгоняли на парад.
Водку жрáла по три дня
Наша дружная родня.
Революцию хвалили,
А народу говорили,
Что еще десяток лет,
И увидим рая свет.
Что житье у коммунизме,
Как оргазм у организме,
А работая бесплатно,
Приближаем наше завтра,
Надо трохи подождать
И начнем бесплатно жрать.
Долго ждал, разинув рот,
Коммунизма наш народ.
Мы худели, но терпели,
Слава богу, поумнели.
Горбачев открыл секрет —
Коммунизма больше нет…
Мол, ошиблись Кырло-Мырло
С Ёрлой-Перлой, кол им в горло,
И с сегодняшнего дня
Будет новая херня
Под названьем «перестройка»,
Для удобства секса стойка.
Будем так же погонять,
Но вы можете кричать,
И блажить на полный голос,
И щипать под мышкой волос,
А глухой волюнтаризм
Нам заменит — плюрализм.
Говорите, что хотите,
Но высоко не берите,
Ремешочки подтяните
И летите, как хотите.
Не кричите га-га-га,
Выходите на луга
И жируйте и паситесь,
Лишь гарантий не просите.
Будет вам альтернатива
Полететь до Тель-Авива.
Можешь здесь на яйца сесть,
Если духу хватит снесть.
Ну, а в целом, все в порядке,
Слава богу и зарядке,
В нашей развитой стране
С красным флагом на броне.
С магазинными хвостами,
С разведенными мостами,
С всесоюзной голодовкой,
С партократиею ловкой,
С бесшабашною гулянкой,
С проституцией и пьянкой,
С переполненной тюрьмою,
С ядовитою водою,
С Чернобылем и Спитаком,
С Душанбе и Карабахом,
С Грузией, Баку, Литвой, —
Выбирай на вкус любой!

За державу стыдно только,
Сколько ж можно? Сколько?!
                                    Сколько?!
Больше веры нет словам.
Мне достаточно.
         А Вам?

1990 г.


Червь сомненья

Свои законы у природы,
Она не терпит пустоты,
Спешат на смену смерти роды,
Я умер, появился ты.

Хорошая или плохая,
Она проходит, наша жизнь.
Кто плодотворно, кто, порхая,
Все будем там, не суетись…

Один, как муравей, работал,
Тот пил, другой детей растил,
Четвертый ходит, ищет что-то,
Чему бы жизнь он посвятил.

Он наблюдает, смысл ищет,
Спроси, зачем? Не знает сам,
Вокруг себя, в душе он рыщет,
Прислушиваясь к голосам.

К вопросам противоречивым —
Кто я такой? Зачем? Куда?
Не заживется плод червивый,
А червь сомненья жив всегда.

Переползет в другую душу
Вопросов вечных череда,
Мое сегодня тело сушит,
Пустив рысцой мои года.

Ведь, для чего-то предназначен?!
Какой-то дал талант мне бог?!
Ведь, смертью предков был оплачен
Приход. А, может, я — пролог?!

Кончается свечи огарок,
Старушка осень за окном,
Я не нашел. Судьбы подарок
Стал промежуточным звеном.

И не прошу я об отсрочке,
Господь мне время отмерял,
Найдут мои, быть может, дочки
То, что отец их не терял…

Родные души

Что плавает в воде, то не утонет.
Что утонуло, то не поплывет.
Кто честью дорожит, тот не уронит,
А, уронивший, разве он живет?

Не знаю, что еще судьба учýдит?
Но главное узнал, спасибо ей,
Что только в горе познаются люди,
Кто враг, кто так, а кто родных кровей.

Пошел на праздник, угодил в попойку.
Потом о стенку мордой — на похмел,
Жизнь, крутанув, швырнула на помойку,
Чтоб место знал, и забывать не смел.

Не нужен сам себе, другим — тем паче,
Сквозь клетку годы-облака плывут,
Да тихо души родственные плачут,
Моя и те, что за забором ждут.

И пусть меж нами проволоки версты,
И несвободы горький океан,
Своей любовью дали сил мне сестры,
Что жив еще — поклон, родные, вам!

Маскарад

С наспех прочитанной ролью
В мрак равнодушья кромешный
Для испытания болью
В мир мы являемся грешный.

Жертвы на жизненной сцене
Обречены на закланье,
Каждый себя только ценит,
Слыша инстинктов желанья.

Время меняется, краски,
Но неизменны «беруши»1,
Прячем под разные маски
Мы драгоценные души.

Выжить чтоб и не испачкать,
Только мечтая стать лучше,
Из демагогии жвачка —
Крест наш и хлеб наш насущный.

Кружит февраль, завывая
В щелях барачного ока,
Так и живем, отбывая
Дни, богом данного срока…

***

…Бают, отпустят на Пасху,
Если не брешут уроды,
Меряю новую маску
Для пресловутой свободы…

 

1«Беруши» — (от берегите уши) ватно-бумажные тампоны для ушей.


1 2 3 6